Аллу Малкову-Мараш знают, наверное, все поклонники сериалов. «Кордон», «Начать сначала», «Грозный», «Нулевой пациент», «Шифр», «Берёзовая роща», «Подольские курсанты», «Преступление», «Триггер‑2» – её героини всегда разные, яркие и запоминающиеся. И в кино, и в театре она создаёт многогранных персонажей.
Актриса продолжает известную творческую династию. Она – дочь режиссёра Горьковского телевидения Михаила Мараша и актрисы театра драмы и Малого театра Галины Дёминой. Поэтому Алла Михайловна предъявляет к себе самые высокие требования и всегда им соответствует. Она рассказала о своём непростом пути в театр и кино. Груз ответственности – Алла Михайловна, с Нижним Новгородом вас связывают неразрывные нити вашей семьи. Огромное счастье и в то же время ответственность быть дочерью одной из самых творческих пар города. На нашем телевидении есть понятие «Эра Михаила Мараша», а поклонники театра драмы помнят роли вашей мамы – Галины Дёминой.
– Для меня это было тяжёлым грузом. Мне хотелось чего-то своего, а не сравнения с родителями. Папа не часто брал меня на телевидение. Один раз совсем маленькой я должна была сыграть девочку, которая спит. Все долго собирались, а когда начался прямой эфир, я подняла голову и спросила: «Пап, ну что, хватит уже мне тут спать?». На этом мои выступления на Горьковском телевидении и завершились.
Мама тоже редко брала меня за кулисы. Но это не помешало мне восхищаться Эрой Сусловой, когда она играла Анну Каренину. Она была для меня образцом женщины. И мама, когда хотела вразумить меня, говорила: «Эра Васильевна никогда так не сделала бы».
И на меня это действовало!– Вы застали золотой век театра драмы. Какими в памяти остались актёры того времени?
– Я была влюблена в Вацлава Яновича Дворжецкого. Мы жили в одном доме, и он часто заходил к нам. В спектакле «Жили-были старик со старухой» он играл с мамой, и это было потрясающе. Посмотреть спектакль приехал Григорий Чухрай, который собирался снимать одноимённый фильм. Но для плёнки актёры были слишком молоды. Тогда в театре были уникальные актёры. Владимир Самойлов и его «Ричард Третий» был спектаклем на все времена. Глеб Писарев, наш сосед, Раиса Вашурина. Николай Волошин, Владимир Вихров – превосходны. Из молодых была потрясающая Маргарита Алашеева. Когда недавно ей вручали «Золотую маску», мы были потрясены тем, как легко она взлетела на сцену. Как юная девушка! Эти актёры дарили вдохновение зрителям.– Когда вы решили, что вы будете актрисой? Родители против не были?
– Мама была категорически против, она преподавала тогда в училище и сказала, что мои документы там не примут. А я была тихая, закомплексованная и не решилась перечить. Пошла работать в комсомольскую организацию пароходства. Но, увидев, как собирают взносы с моряков, уходящих в плавание, возмутилась, и меня попросили уйти…
Потом работала в институте микробиологии у Ирины Блохиной – сестры знаменитого онколога, печатала сценарии для телевидения, но мечта не покидала. И когда мама была на гастролях, я пришла в театральное училище! Меня взяли, но училась я сложно, казалось, не то делаю. И, опять же, боялась сравнений с мамой. Поэтому и театр выбрала далеко – в Калинине, сегодняшней Твери.
– Как же вы туда попали?
– Режиссёр театра Эмиль Херсонский искал девочку для «Прощания в июне», и Борис Наравцевич предложил попробовать меня. Херсонский предложил мне такие роли, о которых я и подумать не могла. Конечно, я сразу согласилась. В Твери я познакомилась с будущим мужем. А после рождения нашей дочери Маши Володя поступил в ГИТИС на режиссёрский факультет, пришлось жить на два города. Через год набрали и актёрский курс – там были Ирина Розанова, Роман Мадянов, Игорь Угольников. И началась другая жизнь.
В Твери я работала 11 лет и каждое утро бежала на электричку в 6.26, а обратно в Москву возвращалась в час ночи. Я не уставала, мне так там было хорошо. Но Маше надо было идти в школу, и с театром я рассталась.
Я очень благодарна Нижнему, в котором столько лет хранят память о папе и маме.
Алла Малкова-Мараш Столичные соблазны – Как вас встретила Москва?
– Я работала там в «Новом драматическом театре». Он был очень эстетский, и было невероятно интересно. Но когда режиссёр Борис Антонович Львов-Анохин умер и пришёл другой режиссёр, я ушла. Потом была «Табакерка» и роль матери Базарова в постановке Константина Богомолова. Это была одна из его первых работ. С ним было очень интересно работать. Работала я и в театре Эдуарда Марцевича – он был не только актёр, но и очень интересный режиссёр, у нас был совершенно потрясающий спектакль «Нора».
– У вас невероятный диапазон ролей – от характерных до драматических и комедийных, а что играть интереснее?
– Драматические, но их стало очень много. В кино одно время все мои роли были со слезами – плакала на экране бесконечно. А сейчас предлагают играть жёстких, и мне это интересно. Я всегда просила, чтобы мне дали Кикимору, а играла я вечно Алёнушек. А у Кикиморы больше возможностей показать себя!
– Ваша первая кинороль – почти Кикимора, смешная чудачка в «Жене керосинщика» Александра Кайдановского. Как такой смелый фильм тогда вообще вышел на экран?
– Менялось время, и мы попали в нужное. Картина даже получила приз на фестивале фантастических фильмов. Это моя большая удача – поработать с Кайдановским. Он просто выбрал нас по картотеке – Анна Мясоедова, Александр Балуев, Евгений Миронов, Сергей Векслер, я. Кайдановский сам делал фотопробы: меня чем-то мазали, пачкали – это было весело. А самым сложным был эпизод, где моя героиня ест селёдку. Я её вообще не ем, а там надо было взять её двумя руками и смачно вгрызаться, дубль за дублем… Ассистенты рассказали Кайдановскому, что я даже запах селёдки не переношу, и он мне такие слова говорил, чтобы утешить – что я прекрасная, гениальная… Кайдановский был уникальный человек, много у него было планов, но вскоре его не стало – умер от инфаркта…
– Сегодня в вашем списке киноролей более полутора сотен фильмов. Какие из них стали знаковыми?
– Наверное, это странно, но фильм, который не вышел – «Моисей Коля», главную роль в котором сыграл Сергей Бородинов, который работал в вашем театре комедии. Вышел другой фильм про этот же военный подвиг – «Праведник». А наш был очень важен для меня. Папа у меня еврей, а мама – русская. И мне очень хотелось роль Нехамы посвятить половине своей крови.
А роль Карповны в «Подольских курсантах» стала посвящением моей маме. Она в театре и в кино сыграла бесчисленное количество таких бабушек. Очень хороший фильм Александра Хвана «Сын» – там тоже важная для меня роль. А сегодня очень люблю сериал «Кордон», который недавно вышел на ТВ‑3. Там у меня замечательная роль бабы Шуры – знахарки, которая может предсказывать будущее. Мамины роли – Как же девочка-принцесса из театра превратилась в кино в ведьм, знахарок и ясновидящих?
– После «Жены керосинщика» я снялась у Сергея Бондарчука в «Тихом Доне» в роли бабы с вилами. Так всё и началось. Мама всегда говорила – ты не любишь деревню, не понимаешь её. А она очень много играла бабушек и тётушек из народа. И так случилось, что после её ухода из жизни мне стали предлагать такие роли – бабушек разных национальностей. Я – брюнетка, и кастинг-директора часто говорят, что я – мистическая. Мама такого не играла…
– На канале ТВ‑3 состоялась премьера сериала «Линии судьбы». Расскажите о вашей героине.
– Она гадалка. Причём снимали мы все сцены подряд, я как вошла в «комнату гадалки», так до ночи и не выходила. К моей героине приходят девушки, а она им предсказывает судьбу, рассказывает, что надо делать. Кто-то её слушается, кто-то – нет. А она сама переживает за каждую…
– Вашу творческую династию продолжила дочь Мария. Помня о своих метаниях, что сказали ей вы, когда она решила стать актрисой?
– Я решила просто наблюдать. И давать советы, только если она попросит. Я счастлива, что мы иногда вместе выходим на одну сцену с труппой «Блуждающие звёзды» в спектакле «Оркестр» Жана Ануя и «Театральном романе» Михаила Булгакова. Я боялась сначала. Но оказалось, что она очень хорошая партнёрша, думаю, бабушка была бы ею довольна.
Свежие комментарии