Имя Игоря Матвиенко в сознании публики неразрывно связано с сотнями хитов, которые самозабвенно распевает вся страна. Поэтому известие о том, что он написал оперу, у некоторых вызвало удивление.
Почему прославленный композитор решил податься в оперный жанр, из-за чего проект покинул Шаман и почему не каждая патриотическая песня берет за душу?
Об этом и о многом другом мы и поговорили с самим Игорем Матвиенко накануне премьеры этно-оперы «Князь Владимир» (16+) в Нижнем Новгороде. Позови меня – В сознании многих ваше имя накрепко связано именно с шоу-бизнесом. Поэтому для некоторой части публики создание вами оперы стало неожиданностью. В сознании многих опера – это что-то каноническое, а вы всегда были автором музыки, мгновенно уходившей в народ. Как вообще родилась идея написать оперу?– Начнем с того, что опера у нас абсолютно не каноническая. Но всё-таки опера подразумевает под собой классические голоса, баритона, альты, тенора. А у нас этно-опера, то есть голоса у нас такие, ближе к народным.
А началось всё с фильма «Викинг» (18+) с Козловским, куда меня пригласили писать саундтрек. И вот там примерно с 12-го года я занимался сначала фильмом, а потом плавно перешел в оперу, потому что осталось много музыкального материала, и мне жалко было его.
Ну и вообще мне сама эта тематика очень понравилось. Я прямо туда погрузился. И так случилось, что я начал этим заниматься.
– Почему на главную роль был утвержден именно Шаман? И почему в итоге его роль отошла другому исполнителю?
– Изначально у меня не было главного героя. И с этим были большие сложности.
Потому что я привык писать под конкретных артистов мелодии. И вот когда я совершенно случайно увидел Ярослава, мне очень понравилось, как он поет, то, что у него есть народные интонации в голосе. Я ему предложил роль, и он сразу согласился. Вот так мы начали сотрудничать.И мы провели с ним три премьеры нашей этно-оперы – два в Кремле в Москве, один в Питере в Ледовомтри большие концерта – два в Кремле в Москве, один в Питере в Ледовом. Ну, а потом, в принципе, у него просто не было возможности временной продолжать играть в нашей постановке. Потому что это очень трудоёмкий процесс, очень много народу занято, репетиции, график за несколько месяцев планируется. И, конечно, для звёзд это тяжелый график.– А насколько трудно или, наоборот, не очень было найти ему замену?
– Ну очень трудно. Как и изначально было трудно найти исполнителя, так же и замену. Мы практически год этим занимались. И остановились на Данииле Благове.
У нас две замены. Еще Николай Расторгуев и его сын Павел Расторгуев.
– Тут, наверное, сразу было понятно, что именно он заменит Николая Расторгуева?
– Нет, вообще было абсолютно непонятно. Случайно я услышал запись Павла, причем мне отец дал послушать. Я очень поразился схожести между ними – и интонационной, и внешней.
Ну, с Николаем точно такая же ситуация, как и с Шаманом. Времени совершенно нет у популярных артистов, я это прекрасно понимаю. И я им бесконечно благодарен за то, что они помогли мне в самом начале, потому что это был самый сложный период.
Ну, вот теперь у нас новый состав. Танцуйте, мальчики – Уже который год на эстраде и телевидении держится мода на хиты 90‑х. Чем это объясняется, на ваш взгляд? Ностальгией, уровнем эстрады той поры или какими-то иными причинами?
– На мой взгляд, эта тенденция под названием ретромания – она всю жизнь существовала. Когда еще был жив Женя Белоусов, мы делали для него песню «Девчонка-девчоночка» и снимали клип. И вот стилистически, музыкально клип был сделан в стиле 70‑х.
Но почему-то все решили сейчас – все думают, что вот так вот люди ходили в 90‑х. Хотя это мы тогда играли чисто в ретро. А вообще это всё время происходит. Ну а сейчас ещё плюс, я бы сказал, кризис мелодической песни. То есть в основном всё это биты, хуки и всякие там штучки. А всё-таки песни, которые создавались раньше, они идут в традициях композиторов 60‑х годов. Это мелодия, ярко выраженный припев, словесная драматургия. В современных песнях этого нет. Ну, наверное, людям этого не хватает, поэтому они слушают то, что было создано раньше.
– Многие зрители сетуют, что за всё это время так и не появилось никого, кто мог бы сравниться по популярности и качеству музыки с теми же «Любэ», «Иванушками». В чём, на ваш взгляд, причина того, что сегодня действительно не так много исполнителей, способных задержаться с публикой на долгие десятилетия?
– Ну, во-первых, это связано с развитием интернета, соцсетей. Поэтому огромное количество исполнителей, которым уже не нужны радио, телевидение и прочее, которые… Они звёзды. Причем там многие из них даже ни разу не были в каких-нибудь телевизионных программах. Тем не менее молодежь, условный тот же Макан. Ну это такая просто дань времени.– Согласитесь, довольно парадоксальный момент – молодежный бой-бэнд «Иванушки» уже практически 30 лет на эстраде. Есть ли какое-то объяснение этому феномену?
– Если бы я был культурологом и музыковедом, я бы, наверное, ответил на этот вопрос, я не знаю. Ну, так случилось. Опять же – мелодия. Потом сама вот эта романтика чистая, то есть то, чего сейчас тоже не хватает. Потому что сейчас всё больше немножко такое… С гнильцой. Если это романтика, то это с сексом романтика, ну и так далее.
– А когда вы запускали этот проект, вы предполагали, что он станет настолько долгоиграющим?
– Да нет, нет конечно. Я вообще ничего не предполагал. Я вообще ничего не знал. Вообще слова «проект» не было. Мы просто делали группу и всё.
– Патриотических песен, которые по-настоящему трогают за душу и уходят в народ, не так уж и много. «Любэ», пожалуй, первая и единственная на сегодня группа, которая умудрилась абсолютно органично соединить воедино эстрадность и патриотизм. В их песнях – под которые народ с упоением танцует и которым с тем же упоением подпевает, нет прямолинейного пафоса, назидания: «Любите родину обязательно». Но, тем не менее, песни «Любэ» эту любовь пробуждает. В чём секрет?
– Я думаю, что, наверное, потому, что не было никакой задачи поставленной. Потому что сейчас она есть. И, в общем, я не то что осуждаю постановку такой задачи – действительно время такое, что это нужно. Но просто по заказу такие вещи плохо пишутся. Когда это пишется от чистого сердца, тогда это получается.– «Любэ» сначала выстрелили как парни с нашего двора – ребята в клетчатых брюках, распевающие про Люберцы. А потом переоделись в военную форму. Вы тогда таким образом решили изменить эстетику группы? Или это было просто как шалость на записи «Рождественских встреч»?
– Да нет, это всё случайно рождалось. Сначала, понятно, мы играли вот в эту тему «Люберец», мы там жили все в этом районе. Мы использовали это. Тогда все главные герои были немножко другими – Дима Маликов, Женя Белоусов. Такие с длинными волосами, романтичные.
А тут мы прямо на контрасте. Вот тогда мы как раз, наверное, играли в шоу-бизнес. А потом стали делать то, что по велению сердца. Если Саша Шаганов присылал стихи про комбата, то я, соответственно, садился и делал песню про комбата. Ну а потом вот эта тема так пошла, и всякие там про природу, про коней, про берёзки.
Как раз я думаю, что в берёзках и в коне больше патриотизма, например, чем в каких-то других проявлениях, таких вот с красным флагом вперёд. Берёзы шумят – Не так давно в сети неожиданно завирусился тренд «I’m not russian, but» («Я не русский, но…»). Иностранцы публиковали ролики под песни известных российских певцов и массово подпевали Цою и Криду. Некоторые считают, что этот тренд демонстрирует ценность российской культуры в мире и знаменует начало её возвращения, несмотря на отмену всего русского на Западе. Насколько, на ваш взгляд, такие надежды оправданны?
– Ну, я думаю, что вообще, когда что-то где-то отменяют – или на Западе, или у нас в стране, как ни странно, популярность сразу начинает расти. Соответственно, это подтягивает интерес и к культурному пространству.
Но это некий такой прикол, не более того. Я не думаю, что это заинтересованность нашей культурой. Нет, это просто прикол.
– Надо признать – внутри самой страны тренд на народность, похоже, точно набирает обороты. Неожиданный взлёт популярности Кадышевой, до этого считавшейся прочно сбитым лётчиком, успех Татьяны Куртуковой с её «Матушка-земля, белая берёзонька». Чем это объясняется, на ваш взгляд? Это насаждается или это у нас как-то естественно?
– Нет, я думаю, что, во-первых, возвращаясь к теме отмены, когда русского человека начинают обижать, он говорит: «Ах так? Ну идите в ж…у». Ну это я грубо говоря. Но суть именно в этом. И тут же начинает про свои корни, свои берёзки, не их пальмы, а наши берёзки.
И так это потихонечку всё накатывало. И для меня это было большим, конечно, откровением, когда на Патриках красивые машины спортивные, и из них несётся «Матушка земля». С такими басами. И я понял, что кардинально поменялось всё вокруг. И меня это очень радует. Потому что как-то мы к своей культуре относились так, слегка пренебрежительно. Если это можно назвать культурой. Ну хотя бы внешняя форма культуры – русская интонация, всё-таки вот эти народные припевчики. То есть не калька западных каких-то образцов.– Я как раз хотела спросить – одно время отечественная поп-музыка опиралась на западные образцы, сегодня разворот в противоположную сторону? Возможно ли совмещение двух этих разных опор, нужно ли оно? Или лучше делать ставку исключительно на самобытность?
– У каждого творческого человека, у каждого артиста должен быть свой путь.
Там, условно, парень из группы «Бонд с кнопкой», который мне очень нравится. Вот у него своё направление. И мы с ним говорили, он говорит, я очень хочу, у меня даже есть задумки, я хочу сделать второго «Коня». Я говорю: «Удачи! Давай я тебе даже помогу, если нужны хоровые партии. Я всё-таки дирижёр-хоровик».
Он говорит: не надо, спасибо. Я сам всё сделаю. Я хочу второго своего «Коня».
Короче, всё зависит от артиста. Я понимаю, сейчас очень много заигрываний с фолком, с этном. Ну, иногда удачно, иногда не очень. Иногда очень хорошее.
В общем, если у артиста это есть как бы в его нутре, тогда хорошо, что он это использует. Но совершенно не обязательно всем, иначе это будет… Ну, все превратимся в хор Пятницкого. Нет, мне очень нравится хор Пятницкого. Ну, я просто к тому, что у каждого музыканта должно быть собственное лицо.
Свежие комментарии