ВЦИОМ выяснил, как россияне относятся к наказанию за тунеядство

Обсуждение тунеядства и наказания за него всколыхнуло общественность. Виной всему острый дефицит кадров, который теоретически могли бы восполнить не занятые в экономике, но трудоспособные россияне. Сами россияне труд очень уважают, но, согласно свежему опросу ВЦИОМ, введение наказания за уклонение от этого труда поддержать однозначно не готовы.

Возможно ли в современной России возвращение к советским мерам борьбы с тунеядцами – разбирались вместе с экспертами. Не сошлись во мнении За последние 10 лет россияне так и не пришли к однозначному мнению о введении или не введении закона о тунеядстве. За такой закон высказываются 45% опрошенных ВЦИОМ россиян, ещё 46% – против.

Что касается наказания за тунеядство рублём – введения налога, то шесть из 10 россиян «скорее не поддерживают» эту меру, «скорее поддерживает» каждый третий.

Чем младше россияне, тем лояльнее они относятся к тунеядцам. Так, среди зумеров, рождённых после 2001 года, «скорее отрицательно» к тунеядцам относятся 34%, среди миллениалов (1982 – 2000) таких уже 53 – 56%, среди поколения застоя (1948 – 1967) – 68%, наконец, «скорее отрицательно» к тунеядцам относятся 72% поколения оттепели, то есть рождённых до 1947 года.

Нет у россиян и стопроцентного понимания, что, собственно, представляет собой «тунеядство». Так, 46% понимают под тунеядством нежелание работать и исполнение этого желания в жизни. 24% считают, что тунеядство – это жизнь за счёт других, будь то государство, родственники, то есть те, кто сидят на чужой шее. Ещё 22% считают тунеядцами прожигателей жизни, бездельников, у которых нет цели.

Также 9% опрошенных полагают что тунеядцы – это маргиналы, 4% считают их эгоистами, 2% уверены, что это просто плохие, наглые, никчёмные люди.

«Строгие наказания россияне поддерживают больше, чем введение налога для сознательно не работающих граждан, поскольку они воспринимаются как символическое выражение общественного неодобрения – как средство устрашения и демонстрации принципов, которое не предполагает массового применения, – считает директор по стратегическому развитию Аналитического центра ВЦИОМ Степан Львов. – Налог же представляется конкретной мерой, способной затронуть каждого, что вызывает личную обеспокоенность».

80% россиян продолжили бы работать, если бы у них была возможность жить и не трудиться. Кто не работает… Это уже не первая волна борьбы с тунеядством в нашей стране. Само это понятие пришло к нам из СССР, где тунеядством считалось уклонение от общественно полезного труда. И это рассматривалось как преступление.

Борьба с тунеядцами началась ещё в 1930‑х. Тогда это скорее просто осуждалось.

В Конституции СССР говорилось, что «труд в СССР является обязанностью и делом чести каждого способного к труду гражданина по принципу: кто не работает, то не ест».

А в мае 1961 года был издан указ, согласно которому тунеядцами признавались те, кто не работал более четырёх месяцев в году и жил на нетрудовые средства. Исключение делали для женщин, воспитывающих малолетних детей, а также тех, кто учился в вузе или служил в армии. Тунеядцев привлекали к общественно полезному труду. Сначала по-хорошему, а если не получалось – через суд. За первый год применения этого указа было привлечено к ответственности около 240 тысяч человек.

А в 1970 году тунеядство стало уголовным преступлением – статья 209.1 УК РСФСР. Можно было лишиться свободы на срок до одного года, а при повторном нарушении – до двух лет.

Поэт, лауреат Нобелевской премии Иосиф Бродский был арестован по делу о тунеядстве и получил пять лет принудительных работ.

Вообще творческие люди, плоды труда которых сложно измерить количественными показателями, часто попадали под эту статью.

«Меня хотели привлечь за тунеядство. Я был диссидентом, нигде не работал, и мне грозили, что привлекут по этой статье. Я отвечал: «Я живу на свои средства, у меня выходят книги за границей, я получаю гонорары – легально», – вспоминал в одном из интервью историк, автор биографий Рой Медведев.

На один год был осуждён за тунеядство актёр Николай Годовиков, известный по роли красноармейца Петрухи в фильме «Белое солнце пустыни». Был арестован, обвинён в тунеядстве и сослан на два года в Магаданскую область борец за права советских евреев Иосиф Бегун.

Заработок от земельных участков, квартир и машин в советские годы не считался смягчающим обстоятельством или поводом не быть обвинённым в тунеядстве.

Прекратилась борьба с тунеядством в 1991 году, когда был принят закон «О занятости населения» и в стране официально признали существование безработицы. Реалии рынка Сегодня ситуация на рынке труда непростая. Безработица на исторически минимальном уровне. При этом не занятых в экономике трудоспособных граждан предостаточно.

«Есть категория людей, которые формально не работают, но находятся в теневой занятости. Это не самозанятые, которые платят налог на персональный доход, а те лица, которые работают, но ничего не платят. И есть определённая часть рантье, которые либо имеют доход от своих имущественных прав, но тоже не участвуют в процессе формирования бюджета, потому что у них возникают теневые доходы», – заявил весной этого года в эфире радио «Спутник в Крыму» профессор кафедры управления и психологии Финансового университета при Правительстве РФ Александр Сафонов.

По словам Сафонова, все эти люди должны платить налоги, поскольку пользуются социальными услугами, а именно системами здравоохранения и образования, ничего не давая государственной казне.

Идея налога на тунеядство периодически возникает в течение последних 10 лет.

Так, в 2016 году было озвучено, что правительство обсуждает законопроект о введении сбора для трудоспособных граждан, не зарегистрированных на работе официально. Инициативу поддержал Минфин, а Минтруд посчитал, что будет вполне достаточно собирать с тунеядцев по 20 тысяч рублей в год.

Но чем дальше, тем меньше шансов, что наказание за тунеядство когда-нибудь снова заработает в нашей стране.

«Главный риск обсуждаемой идеи – межпоколенческий раскол, – сказал Степан Львов. – Зумеры в три раза реже поддерживают наказание за тунеядство по сравнению с поколением оттепели, которое может рассуждать об этом явлении в знакомом культурном контексте времён своей молодости. Современные реалии трудового рынка – фриланс, самозанятость, креативная экономика – не укладываются в традиционные рамки «работа-безработица». Многие молодые люди работают неформально или проектно, что автоматически делает их потенциальными «тунеядцами» в глазах закона».

Это означает постепенное снижение поддержки подобных мер.