Пожалуй, ни одни нововведения не обсуждаются в нашем обществе так бурно, как те, что касаются школы. Вопрос: чему и как учить современных детей, волнует не только педагогов, но и родителей, чиновников, общественников. При этом многие представители старшего поколения уверены: дети сейчас не то, что раньше – сидят в гаджетах, ничего не читают, трудиться не хотят.
Так ли это на самом деле? Как заинтересовать ребёнка уроками? На эти и многие другие актуальные темы мы побеседовали с директором самого молодого и современного образовательного учреждения региона – «Школы 800» – Марком Сартаном. Счастье учиться – Марк Наумович, правда ли, что современных детей учить сложнее? Под воздействием современных технологий у них сформировалось так называемое «клиповое сознание», и школьники уже просто не воспринимают большие объёмы информации. Это действительно так? И как тогда должен строиться современный учебный процесс?
– Я бы сказал, что прежде всего изменилось не сознание (оно же само по себе не сильно меняется), изменилась структура потоков информации. Современная коммуникация через наши мессенджеры и соцсети достаёт нас в любом месте земного шара, в любой момент, 24 на 7.
Никогда, в 90‑е и даже в 2000‑е, не было такого количества потоков информации сквозь человека. Это приводит, может быть, не к клиповости, а я бы сказал, к квантованности информации. То есть для того, чтобы её можно было обрабатывать и реагировать, она начинает поступать гораздо более мелкими порциями. Хороший пример – это пост в телеграме. Приходит серьёзное сообщение, но оно состоит из двух-трёх строк. А через 10 минут тебе приходит другое сообщение, совсем на другую тему, и тоже состоит из 10 строк. И всё это требует обработки и реагирования.
Вот эта квантованность, раздробленность информации на более мелкие кусочки – это примета времени. Дети действительно привыкли воспринимать информацию гораздо более короткими порциями.
Но теперь давайте посмотрим с другой стороны. Школа за 350 лет своего существования в таком классно-урочном виде научилась делать совершенно гениальные вещи. Она умеет огромные объёмы информации дробить на мелкие кусочки – так, чтобы постепенно, месяцами человек усваивал какую-нибудь тему. Мы умеем делить науку на темы, темы на параграфы в учебнике, задания давать по мелким кусочкам, чтобы в результате получилось что-то большое, серьёзное и взаимосвязанное.
Неслучайно, например, у нас такой расцвет инфографики. Потому что инфографика – это упакованная информация. За одной инфографикой может стоять несколько страниц текстовых описаний. Но тут есть опасность, которую мы очень хорошо наблюдаем: раздробив, потерять целое.
Чтобы образовательная программа не превратилась в некоторый поток клипов, которые между собой не связаны, на помощь приходят современные методы организации информации, организации учебного процесса. Например, в «Школе 800» мы используем критериальную систему оценивания, которая подталкивает ребёнка к тому, чтобы он держал в голове весь образовательный процесс целиком.
– А что это за система оценивания такая? Вы не ставите пятёрки и двойки?
– Нет. Идея в том, что оценивается не выполнение заданий, а достижение определённых образовательных результатов. То есть весь образовательный процесс разбит на набор образовательных результатов: я знаю, я умею, я понимаю. И задание выполняется не столько ради задания, как, например, диктант, а сколько для того, чтобы проверить достижение образовательных результатов по заранее известным критериям.
У многих из нас на самом деле серьёзные вопросы к классической системе оценивания. Потому что пришёл ребёнок, принёс тройку. Это что значит? Может быть, у него настроение было плохое, может, он с учительницей поругался. А может, ему за то, что у него зелёные волосы, оценку снизили. Сама по себе оценка мало о чём говорит.
А если ребёнок знает, по каким критериям и как будут оценивать, он сам способен по этим критериям себя оценить, ещё потом сравнить с оценкой учителя.
У меня по поводу обычной системы оценивания есть очень хороший пример. Мы же вступительные испытания проводим с пятого класса. У нас есть дети, которые приходят с чистыми пятёрками из других школ. А у нас из 50 возможных баллов набирают 8−12.
Поэтому вопрос: чего стоит пятёрка в обычной школе? Этот вопрос, кстати, был всегда, сколько я себя помню.
У нас нет такого, чтобы напрячься в начале четверти, а потом ничего не делать, чтобы оценку заработать всего за 2−3 недели. Ученик всё время вовлечён в процесс.
Добавлю ещё, есть мнение, что школа начала конкурировать с другими организациями не только в индустрии знаний, но и в индустрии развлечений. И в этом смысле она пока что сильно проигрывает. Она должна быть «фан» (с английского «весёлый, увлекательный», – прим. авт.), чтобы современные дети в ней себя находили. А она пока многое за собой несёт из накопленного наследия, что, в общем, не про «фан», а про что-то более серьёзное и монотонное.– А должно быть именно на уроках «фан» или всё-таки во вовнеурочной деятельности?
– Современному ребёнку, если ему не «фан», есть куда сбежать. Например, в телефон. Конечно, должно быть учение с увлечением. Это ведь старая формула, она родилась ещё в 80‑е годы. Нет увлечения, нет увлечённости, нет интереса – ничего нет без этого. На обязаловке школа далеко уехать не может.
Я напомню, что школа – это последний всемирный институт всеобщего принуждения. Больше не осталось ни одного. Даже налоги платят не все. А принуждение в общем-то в современном мире очень плохо работает. И поэтому дети пытаются из школ сбежать разными способами.
И родители, кстати, тоже пытаются сбежать. Отсюда огромный спрос на альтернативное, на семейное образование, который сдерживается только необходимостью платить. Если бы не надо было там платить, нынешняя школа потеряла бы очень многих учеников. И в этом смысле перед школой действительно стоит серьёзный вызов – стать местом, где интересно жить. У нас неслучайно в «Школе 800» лозунг «Счастье учиться» – это наша задача.
– А как вы с ней справляетесь? Обычно учёба ассоциируется с чем-то очень серьёзным: это труд, ответственность, обязанности, знания… Как удаётся сделать обучение именно счастливым?
– Вообще лучше, конечно, у детей бы спросили, насколько это нам удаётся. Но у меня есть важный критерий: для меня хорошая школа – это та, из которой дети не хотят уходить. Мы все знаем, как ученики радостно и счастливо стремятся сбежать из школы сразу после шестого-седьмого урока, с гиканьем вырываясь из дверей. А мы вечерами ходим по корпусу, выявляем тех, кто ещё где-то там по углам сидит, и отправляем их домой.
У нас есть набор определённых ценностей, которые мы стараемся соблюдать. Среди них – ценность достоинства детей. И когда дети чувствуют такое отношение, атмосфера становится другой.
У нас есть такая традиция – «кефир с директором». Мы с детьми в конце учебного года пьём кефир и разговариваем о том о сём. И вот когда я спросил, как вообще вам в школе после первого учебного года, одна семиклассница сказала: «Нам нравится, потому что нас здесь спрашивают и слушают». Когда детей спрашивают и слушают, тогда у них появляется счастье учиться. Старая школа – Сейчас многие ностальгируют по советской системе образования. Есть какие-то советские принципы, которые вам хотелось бы вернуть?
– Доступность – вот это главное, я бы сказал. Сегодня система образования в целом более-менее с этим справляется. Правда, часто за счёт перегрузки школ в жилых районах. Вторая-третья смены – для всей России это серьёзная проблема.
И выходом здесь может быть, наверное, только капитальный ремонт, пристрои и прочее, потому что для новых школ не так много места. Поэтому я бы сказал, что из советской системы образования очень важно сохранять форму доступности.
Ну и потом, когда мы говорим о советской системе школьного образования, надо тоже понимать, какой период советской системы мы имеем в виду. Знаете ли вы, например, что очень долгое время, до 50‑х годов, старшие классы в советской школе были платными? Об этом мало кто вспоминает.
Потом очень долгое время советская школа шла по пути полной унификации всех учеников. Пока не появился от некоторых родителей очень сильный запрос на школу с углублённым изучением языков, а от учёных – на физмат-школу. И школа на самом деле немножко расслоилась.
Моя мама, учительница английского языка, воспитанная совершенно в классических советских традициях, в своё время по этому поводу сильно напрягалась. Она считала, что это нарушение принципа равенства. А сегодня мы, наоборот, пытаемся сделать целый спектр, целый набор вариантов для детей в зависимости от их способностей и склонностей.
Поэтому что мне кажется принципиально важным в советской школе – это возможность обеспечения общего образования для всех.– И ещё в советское время дети несравнимо больше читали. А сейчас многие ученики книг в руки не берут. Как справляться с этой проблемой?
– По моему глубокому убеждению, дети как не читали, так и не читают. Я учился до 9‑го класса в обычной советской районной школе, а в 9‑м и 10‑м классах – в неплохой математической. И я бы сказал, что в моём классе из 40 человек в первой школе читали двое-трое, а во второй школе – человек пять-шесть.
И так всегда было. Просто это не было явно видно. Тут ещё вопрос: что мы имеем в виду, когда хотим, чтобы дети читали. Они очень много читают. Только не того, что мы хотим, не книги. Когда мы говорим, что они должны читать, имеем в виду, что они должны читать высокохудожественную литературу. А при этом они читают огромное количество многого другого: сайты, посты, френдленты в соцсетях. Но ещё и много смотрят. Картинки, особенно движущиеся, заметно вытесняют слова и буквы.
Но в целом, чтобы дети читали, я бы предложил родителям сделать несколько вещей.
Во-первых, не давайте детям гаджеты с младенчества. Иногда мама везёт коляску с ребёнком, а в коляске уже есть специальный держатель для смартфона. Родители стали массово использовать гаджеты для того, чтобы ребёнок им не надоедал. На тебе мультик, только сиди тихо.
И это первое, что вообще убивает чтение.
Второй момент. Родители сами-то много читают? В нечитающей семье ждать, что школа воспитает и привьёт привычку к чтению, очень маловероятно. Важно читать самим, обсуждать прочитанное между собой, с детьми.
Третье. Я бы сказал, что надо большое внимание уделять семейному чтению вслух, причём с самого начала. Не тогда, когда вам кажется, что ребёнок начинает что-то понимать, а гораздо раньше, чтобы он воспринимал музыку языка. И тогда ребёнок и к длинным текстам может постепенно привыкать. Очередь педагогов – Кадровый вопрос сейчас затронул практически все сферы жизни. Насколько остро он стоит в «Школе 800»? Как его решаете и какие требования предъявляете к учителям, которые хотят у вас работать?
– У нас вообще дефицитный рынок труда в стране. И, на мой взгляд, отрасли, которые это больше всего затронуло, – это медицина и школьное образование. Но даже при этом дефицитном рынке труда у нас работает коллектив в 350 человек, из которых больше 250 – это педагоги.
В школу стоит очередь педагогов. У нас за 2023 – 2024 учебный год было 1497 заявлений на вакансии педагогов, на которые мы сделали всего 137 предложений. То есть у нас отсев на предварительном этапе – один к 11.
У нас есть портрет педагога, и сверка с этим портретом идёт на нескольких этапах работы по формированию коллектива. Наш педагог способен создавать вокруг себя атмосферу уважения и доверия, наслаждается своей профессиональной деятельностью, способен понимать и анализировать свои состояния и действия. Никогда не перестаёт учиться. Внимателен к детям, заботится об их благополучии. Широко и глубоко понимает предмет своей деятельности.
Исходя из этих критериев идёт сначала оценка анкеты, потом телефонное интервью, потом ассесмент, потом предметное тестирование – насколько хорошо педагог знает свой предмет, потом собеседование, потом это всё собирается воедино, и потом только некоторым соискателям делается предложение, чтобы они выходили к нам на работу.
Но у нас как работодателя есть привлекательные стороны. И прежде всего это готовность и способность серьёзно вкладывать в обучение своих сотрудников. У нас есть, например, педагог, которая 13 лет отработала в соседней школе, пришла к нам и сказала: «За эти два месяца, что я тут работаю, я узнала больше нового, чем за 13 лет предыдущей школы».
В этом году мы запустили индивидуальный план развития для каждого сотрудника. Я не знаю, честно скажу, ещё хотя бы одной школы, которая так масштабно к подходит этому вопросу. Но это то, зачем к нам придут прежде всего молодые педагоги. У нас средний возраст педагогического коллектива – 30 лет.– А какие ещё новые проекты появились в «Школе 800»?
– «Школа 800» – молодая школа. Обратите внимание, что мы в полном составе корпусов только первый учебный год работаем. Корпуса вводились, так сказать, не глядя на календарь учебного года, просто по готовности, поэтому нам ещё многое предстоит.
Мы очень серьёзное внимание уделяем обработке данных и пониманию того, как движутся наши ученики и учителя. Для этого требуется наладить очень многие вещи с электронным журналом. При критериальной системе оценивания он даёт очень большие возможности именно для анализа успеваемости, анализа качества преподавания.
Мы запустили в прошлом году совершенно уникальную вещь. После Макаренко этого никто не делал – мы открыли образовательное производство. Макаренко делал в своё время ФЭДы – фотоаппараты. Мы пошли по пути швейного производства. Оно современное, настоящий хай-тек – с программированием, флешками, на которых записан весь производственный процесс.
Дети уже создали капсульную коллекцию из пяти предметов. И в этом году наша задача, во-первых, поставить её на производство. Во-вторых, открыть магазины для того, чтобы действительно был настоящий товар. И всё это в основном детскими силами: там есть группа маркетологов, группа художников, группа технологов, группа программистов, группа экономистов.
Также мы запустили школу будущего первоклассника – давно был запрос. Большую часть программы подготовили наши психологи, социальные педагоги с опорой на психовозрастное развитие ребёнка. Она не даёт никаких гарантий поступления в школу, но мы обеспечиваем готовность к любому среднему учебному заведению.
Свежие комментарии